Приключения Аввакума Захова. Повести - Страница 12

Он опустился в кресло, откинулся на спинку и вытянул свои длинные ноги.

— Что же касается твоего обвинения, будто я за вами шпионил, то за это тебе следовало бы надрать уши, как это я делал, если ты припоминаешь не раз в детские годы. Но ты мой гость, и, слава богу, законы гостеприимства обязывают меня быть внимательным и учтивым.

— В таком случае, откуда же тебе известны все эти подробности, если ты за нами не следил? — спросил инженер, стараясь, чтобы голос его звучал не слишком неприязненно.

Аввакум помолчал, выпустил вверх несколько колечек синеватого дыма и пожал плечами.

— Ведь я же тебе сказал, ты не умеешь хитрить. А человек, который не владеет тонким искусством хитрости, нередко сам попадает впросак. Сорока, например, хотя она не в меру высокого мнения о себе, в сущности, довольно глупая птица. Ты интересуешься, откуда мне известны романтические подробности, о которых шла речь? Хорошо, я скажу тебе. Как ты, вероятно, заметил, я сегодня в превосходном настроении — склонен отвечать на все твои вопросы… Итак, после обеда я вас не видел и не имел ни малейшего намерения за вами следить — избави боже! Изволь убедиться: напротив живут мои хозяева, они еще не спят, играют и домино, спроси их, когда, в какое время я выходил. Они скажут тебе, что я выходил из дому между семью и восемью часами. И это правда, Ты должен им поверить, потому что это очень милые и почтенные старики, и они ни за что на свете не станут тебе врать, чтобы тем самым не обречь свои души на вечные муки. Все же откуда я черпал сведения о вашей встрече? Эти сведения дал мне ты сам, дружище, а я только обобщил их. Начнем с пятна, с этого коричневого пятнышка на твоем колене. Ты сам сознался, что это от мороженого, и притом сильно смутился, когда заметил его. Остановимся на минутку на этом факте. Во-первых, пятно было еще влажное, а это значит, что мороженое было съедено минут пятнадцать назад. То есть в четверть одиннадцатого — вскоре после окончания киносеанса. И притом где-то неподалеку отсюда, в одном из ближайших кафе-кондитерских. Во-вторых, уместно спросить, что заставило мужчину вроде тебя, любящего пропустить рюмочку сливовицы и закусить мясцом, баловаться мороженым, да еще поздно вечером? Тут возможен один разумный ответ: этот мужчина был с дамой. В-третьих, как ты посадил пятно? И тут возможно лишь одно разумное объяснение. Ты ел свое мороженое стоя и, как всегда, согнув левое колено. Разговаривая с женщиной, ты глядел ей в лицо. Случилась маленькая неприятность, и ты ее, вполне естественно, не заметил!

Но почему вы ели мороженое стоя? Очень просто — заведение маленькое и не нашлось свободного столика. Где есть вблизи подобное заведение? Напротив, в угловом доме, у самой трамвайной остановки. Примем во внимание время, когда вы ели мороженое, и местоположение кафе. Последнее полно посетителей в четверть одиннадцатого, когда кончается сеанс в ближайшем кинотеатре. Логично предположить, что вы попали в то заведение не случайно, и не случайно именно в тот час. Какой вывод из перечисленных фактов? Вывод таков: ты был с девушкой и кино, и притом в кинотеатре «Балкан». Об этом мне рассказало маленькое коричневое пятнышко у тебя на левом колене… Я ошибаюсь?

Инженер слушал его с полуоткрытым ртом и застывшим взглядом.

— А кто была эта девушка? — слегка усмехнулся Аввакум. — Каждый молодой человек волен пойти с какой-либо девушкой в кино и угостить ее мороженым. А я сразу же уточнил, сказав, что девушка — Сия, и не ошибся. И я не основывался только на своих предчувствиях и догадках, а ты сам подсказал мне и адрес ее, и кто она… Итак, начнем опять с этого несчастного пятна. Когда я тебе сказал о нем, ты смутился и, вынув платок, тотчас же начал вытирать. Ты был действительно смущен, милый мой, а когда человек смущен, он теряет способность обращать внимание на самые обыкновенные и пустячные вещи.

Так, например, ты не заметил, что вместе с платком из кармана выпал трамвайный билет; мне удалось незаметно поднять его и рассмотреть у окна. О чем он мне рассказал, этот билет?

По нему я определил, когда ты вышел из дому и какой избрал маршрут. В пять часов — сперва «шестерка», потом пересадка на «четверку». Куда ведет эта линия? Бесспорно, на восток, к парку, к улице царя Ивана Асена II. Хотя эта улица носит имя великого болгарского царя, она, представь себе, не вызывает у меня исторических ассоциаций, а напоминает мне о русоволосой девушке с капризными зубками и веселыми глазами. Она живет напротив скверика с фонтаном, в том же ряду домов, где висит скромная вывеска с красной надписью. Почему я знаю, что ты заходил к Ахмеду и Сали? И что именно Сали имел честь и удовольствие начистить до блеска твои итальянские ботинки?

Во-первых, взглянув на твои остроносые мокасины, сразу догадаешься, что они начищены всего лишь несколько часов назад, и не рукой любителя, а мастером своего дела. Ты скажешь: неужели ботинки можно почистить только у Ахмеда и Сали? Виноват, я далеко не уверен в этом! В Софии немало других подобных заведений, но я готов биться об заклад — сто тысяч против одного, — что в пять часов десять минут ты сел в кресло к Сали и что именно Сали наводил глянец на твои итальянские ботинки. Почему? Потому что у Сали есть один неискоренимый недостаток: он усердно начищает лишь носки и задники, изо всех сил старается, чтобы они блестели как зеркало, а к внутренним изгибам относится со «служебным равнодушием», то есть не вкладывает в эту часть работы никакой творческой страсти. Взгляни, пожалуйста, на свои ранты: с внешней стороны туфель они чистые, снежно-белые, словно только что от сапожника. А с внутренней — они серы, кажутся старыми и загрязненными. Это уж слабость Сали — тут он неисправим…